Первые фрагменты переписки знаменитого композитора и хормейстера П.Г.Чеснокова (1877-1944) с американским ученым, другом С.В.Рахманинова и Н.К.Метнера композитором Альфредом Сваном (1890-1970) появились в нашей печати в 1991 году1. В той публикации были представлены письма Свана. Хотя многие моменты диалога Чесноков - Сван там прочитывались, полную картину могли дать только чесноковские письма. Их предстояло искать... Несколько позже выяснилось, что они уже опубликованы в 1985 году в Америке (на английском языке) в статье М.Велимировича "Письма Павла Чеснокова в Соединенных Штатах". Однако можно ли было удовлетвориться в данном случае обратным переводом?
И вот наконец-то перед нами ксерокопии оригиналов. (По некоторым репликам Свана можно предположить, что это лишь часть более обширной корреспонденции.) Скупые, не всегда литературно выверенные строки доносят до нас черты ушедшей эпохи, рисунок судьбы человеческой.
А все началось с письма А.Свана, датированного 27 мая 1933 года. Ответное письмо в американской подборке отсутствует, оно найдено в Москве.

[Июнь 1933]2

Многоуважаемый профессор Сван.
Я очень тронут Вашим любезным письмом, в котором проявлено внимание ко мне и моим писаниям. Благодарю Вас за присылку денег, которые я получил, так как сообщенный Вам мой адрес совершенно точен.
Мне бы хотелось послать Вам, если Вы изъявите на это свое согласие, пять своих хоровых сочинений3. По получении от Вас ответа напишу более подробно о себе и своих писаниях. Желательны были бы большие подробности о Вас, колледже и хоре.
Уважающий Вас и готовый к услугам П.Чесноков
<...>

22.Х.33.

Глубокоуважаемый Альфред Альфредович.
Благодарю Вас за Ваше любезное письмо и сообщения о хоре. Мне в течение 12-ти лет пришлось руководить любительским хором. Это очень хорошее и приятное занятие, так как участники идут добровольно, по любви к делу. Я посвятил свою жизнь хоровому делу и уже 38 лет работаю в этой области. Написал очень много хоровых сочинений и особенно духовных. Духовных я насчитываю около 500 и светских около 100. Но центральным моим трудом, трудом всей моей жизни я считаю книгу, оконченную мной в декабре 1930 г. Писал я ее ровно 13 лет. Называется она - "Хор и управление им", а подзаголовок - "Хороведение и хороуправление". Объем - 437 стр. большого формата, напечатанных на машинке. Книга у меня имеется в трех экземплярах. Дважды ее рассматривал Москов[ский] Музгиз и дважды... отвергнул. Причина - аполитичность4.<...>
Так моя бедная книга и повисла в воздухе. Жаль. Она нужна всем хоровым дирижерам и подвинутым хоровым певцам. Это мне говорили хоровые дирижеры Москвы и студенты Хоровой кафедры Моск[овской] Гос[ударственной] консерватории, которым я читал и читаю в виде лекций свою книгу.
Ну, что делать! Надеюсь, что придет время, когда вспомнят о моей бедной книге.
Сел за переписывание целого ряда своих хоровых сочинений, чтобы послать их Вам.
От души желаю Вам всего доброго. Передайте мой горячий привет Вашему хору.
Сердечно Ваш П.Чесноков

[14.Х.1934]

Дорогой Альфред Альфредович.
Меня очень беспокоит Ваше молчание. С 13-го Июля я не имею от Вас никакой весточки. Пишите и хорошее и плохое. Буду ждать с нетерпением.
У нас, в связи с моей книгой, создалось некрасивое дело. В 31-м году, когда я вторично, по своей доверчивости, представил книгу в так называемый Музгиз, она дана была на прочтение трем лицам. Книга была отвергнута по той же причине, о которой я Вам уже писал (аполитичность). Но одно из этих лиц (про других не знаю), - препод[аватель] Моск[овской] Гос[ударственной] Консерватории (фамилию пока не называю), - воспользовался книгой... В настоящее время он сдал в печать уже три главы... Уже из этого краткого сообщения Вы видите, как необходимо издать мою книгу, чтобы разоблачить плагиаторов5. <...>
Во всяком случае, дорогой Альфред Альфредович, пишите мне, сообщайте о книге и, вообще, общайтесь со мной. Я - одинок. И вот, где-то там, за океаном, у меня есть друг. Друг, которого я никогда не видел, но полюбил и в котором чувствую осуществление мечты моей жизни.
У нас в конце Сент[ября] и в первых числах Окт[ября] концертировал американский Вестминстерский хор под управлением Вильямсона. Я был на трех концертах. Большая техника, подвижность, очень много эффектных и разнообразных звучностей. Но небезупречна элементарная сторона хоровой звучности (главнейшие элементы и особенно строй). Но должен сказать, что американцы нас основательно встряхнули и порядочно-таки пристыдили6... У нас в настоящее время нет ни одного хора, который можно было бы назвать образцовым, классики и наши и западные не исполняются. <...> И это в сердце России - в Москве! А не так уже далеко то время, когда наш Синодальный Хор поражал Вену своим пением a сapella. Прошу Вас передать Вашему Хору мой самый сердечный привет. Группа Хора7 всегда передо мной и я ей любуюсь. <...>
Сердечно Ваш П.Чесноков

28.ХI.1934.

Дорогой Альфред Альфредович.
Мне приходится отвечать сразу на два Ваши письма: от 28-го Окт[ября] и от 6-го Ноября <...>
Говорят, что один из древних мудрецов сказал остроумное изречение: "Избави меня, Господи, от друзей, а от врагов я сам избавлюсь". В настоящее время я получаю немало подтверждений этого, на первый взгляд, странного изречения. Это Вы ниже увидите. <...> Чтобы не быть голословным, приведу выписку из письма (на днях полученного) одного моего старого "хмурого" друга, отличающегося необыкновенной справедливостью.
"До сих пор на все твои просьбы, что я знаю относительно некоторых щекотливых вопросов, я молчал, просто не хотел отвечать лишь потому, что не желал тебя огорчать и разочаровывать в людях, в частности о его суждениях о твоей книге, которая, если бы он хорошенько захотел, давно бы была отпечатана. Но теперь, после этой истории, я должен тебе высказать свое мнение о его участии в ее провале, а что провалил ее он, я ничуть не сомневаюсь. Вот краткое мнение о твоей книге "прекрасного", высказанное им где-то в Москве и повторенное здесь (Ленинград) в частной беседе: "Старо, старо и еще раз старо, такие вещи сейчас, при бумажном кризисе, печатать грех"8.
"Прекрасный" это - мой почтительный ученик и задушевный друг. Ни один его проезд через Москву не обходится без визита ко мне. Я до настоящего момента любил этого человека всей своей искренней открытой душой, правда, мне за последние годы казалось - в некоторых обрывках слов, в неприсущих ему высказываемых взглядах и убеждениях, в не совсем искренних, но тщательно скрываемых (и от кого же? - от меня, который, быть может, не всегда воспримет мозгом, но неизбежно и даже против воли - чувством) движениях и выражениях лица, - что мой "прекрасный" в достаточной степени заражен эгоизмом и карьеризмом. Я не предполагал ничего плохого. Наоборот, помогал ему во всяких его делах. Но я никак не мог предполагать, что мой задушевный друг мог играть "такую" роль в деле осуществления мечты моей жизни... - Я слишком распространился и, вероятно, наскучил Вам. Если я это и написал, то только лишь потому, что хотел Вас познакомить с моими душевными переживаниями, а также - чтобы Вы прониклись мыслью, как ВАЖНО издать книгу в Америке. <...> Моя книга - техническая. А меня все больше и больше влечет на написание книги - "О художественном в хоровом исполнении". Но не могу приступить, не "подъяв на руки" дитя, которое растил и лелеял 15-ть лет.
Без конца могу говорить об этом моем "больном" месте, а потому замолкаю.
Получив и прочитав Ваше второе письмо, я, простите... прослезился... Так много было теплоты и сердечности. Пусть будет, что будет, - но я обрел друга, и это никогда не изгладится из моей души! <...>
Что касается моей прошлой жизни, то я думаю в каждое следующее письмо вкладывать отдельный листок по этому вопросу9. Таким образом в 4-5 письмах кратко будет изложена моя автобиография.
Для меня очень большая честь, что Вы иногда сообщаете хору обо мне. Прошу Вас передать хору мою глубокую благодарность за присылку [фотографии] группы [хора]. Я не могу не чувствовать самой искренней симпатии к Вашему Хору, как исполнителю моих некоторых сочинений.<...>
Сердечно любящий Вас П.Чесноков

9.V.3510

Дорогой Альфред Альфредович!
Ваше письмо от 22-го Апр[еля] чрезвычайно меня порадовало и ободрило. Я очень рад, что перевод Вы все же будете просматривать. Это - полная гарантия точности и правильности перевода. Было бы очень хорошо, если бы книга была предварена Вашим хотя небольшим предисловием, в котором Вы рекомендовали <бы> ее американской публике. Ваш взгляд на книгу правилен: книга не временная, и "с годами потребность в ней будет увеличиваться". Таким образом, книга будет иметь какую-то свою маленькую историю, и в этой истории Вы будете занимать одно из самых почетных мест.
Что касается материальной стороны издания, то я в этом ничего не понимаю и всецело полагаюсь на Вас. <...> Я буду и малым очень доволен. Главная же и грандиозная моя радость будет в том, что мое многолетнее детище увидит свет!
С нетерпением буду ждать Ваших сообщений по этому делу и Ваших писем вообще, которые приносят мне большое культурное удовлетворение.
Благодарю Вас: мое здоровье и самочувствие благополучны. Конечно, есть кой-какие волнения: жизнь - море, без некоторых волнений она не бывает. Но все это - мелочи, именно волнения, но не бури.
А вот у Вас, дорогой друг, много крупных новостей, по крайней мере для меня: годовой отпуск, переезд в Европу, окончание большой работы! Последнее особенно меня интересует. Если не секрет, поделитесь; дайте возможность порадоваться за Вас и с Вами11...
Бедный г-н Дэвисон!12 Как ужасно, что у него такая трудная болезнь. Но я полагаю, что в Америке медицина творит чудеса и ему помогут. Я ему ответил на его любезное письмо письмом не менее любезным13 и ждал от него еще весточки. Но теперь - понятно. Как жаль! Где он теперь? Мне бы очень хотелось сделать ему свое соболезнование.
Буду с нетерпением ждать Ваших сообщений.
Желаю Вам доброго здоровья и полного успеха во всех Ваших делах и работах.
Сердечно преданный Вам и глубоко благодарный П.Чесноков

31.VII.35. Москва

Дорогой Альфред Альфредович.
Простите, что я так долго не отвечал Вам на Ваше, как всегда, милое, доброе, хорошее письмо.
Что касается книги, то при объективном взгляде на нее, мне кажется, книга будет издана на русском и на некоторых других языках, ибо она - элементарная истина. Ведь 13 глав книги это - 13 обширных в будущем работ, ибо все эти 13 глав - общие конспекты той большой хоровой науки, которая будет называться хороведение-хороуправление. <...> Зачем молодому талантливому дирижеру мучиться 25 лет, приходя постепенно и мучительно к "сотворению мира своим собственным умом"! Дайте ему книгу П.Чеснокова, и он, усвоив в течение нескольких месяцев, пойдет дальше, к созданию той науки, о которой мы мечтаем. <...>
Приветствуя Вас как своего истинного друга, желаю Вам доброго здоровья, покойного душевного настроения и успеха во всех Ваших добрых делах.
Сердечно любящий Вас П.Чесноков

2.Х.35. Москва

Дорогой Альфред Альфредович!
<...> Моя жизнь течет тихо. Не на что, кажется, и указать, за исключением разве двух небольших событий.
Первое. 1-го Сент[ября] н[ынешнего] г[ода] я потихоньку у себя дома... выпил рюмку водки по случаю исполнившегося в этот день сорокалетия моей дирижерской, композиторской и педагогической деятельности.
Второе. В конце Сент[ября] сдал в Музгиз (Музыкальное Государственное Издательство) восемь русских народных песен для хора а capella c солистами. Обещают включить в план 1936 г., очень этому порадовался: хорошо, что в план 1936 г., а не - 1946, ибо не доживу. Ну, а как моя многострадальная книжица? Что о ней слышно? <...> - Напишите, родной Альфред Альфредович. "Отцовское" сердце трепещет, жаждет известий! <...>
Прошу у Бога благословения на Вас.
Сердечно любящий П.Чесноков

8.XI.35. Москва

Дорогой Альфред Альфредович.
Наконец получил долгожданное письмо от Вас. Теперь я вполне понимаю причину долгого Вашего молчания: такая работа, оторвавшая Вас от родного гнезда, тая в себе громадный интерес, действительно не позволяет тратить много времени на письма.
Но все же Вы не забывайте меня. По поводу предпринятой Вами работы считаю необходимым сообщить Вам следующее.
Синодальное училище церковного пения в Москве, где я учился с 7-ми до 18-летнего возраста, возглавлял громадный музыкант, глубоко образованный человек и первый специалист в области церковного пения - Степан Васильевич Смоленский. Ст[епан] Вас[ильевич] так реформировал Синод[альное] уч[илище], поставив учебное дело на громадную высоту, так обставил Синодальный хор, что Училище начало выпускать лучших хоровых дирижеров, а Хор своим идеальным исполнением заставил писать всех композиторов сочинения для церкви, чем и породил "новое направление" в этой области. (Будучи директором Синод[ального] уч[илища] и хора, Ст[епан] Вас[ильевич] в то же время был и профессором Моск[овской] Гос[ударственной] Консерватории по "Истории церковного пения". Его ученики: С.Рахманинов, Ю.Сахновский, [Р.] Глиэр и др.).
Так вот, этот самый Ст[епан] Вас[ильевич] Смоленский, помимо своей грандиозной работы по Училищу и хору, занимался собиранием старинных церковно-певческих рукописей. Ради этой цели он неоднократно был командируем Синодом в поездки по монастырям и лаврам, откуда почерпнул свой главный материал. Им собрано около 2-х тысяч рукописей, причем каждая рукопись - толстая книга в деревянном обшитом кожей переплете. Глубокие знания в этой области позволили ему описать каждую рукопись во всех подробностях. Ему удалось очень глубоко проникнуть в старину и дойти, кажется, до XI в.
В первые месяцы революции, когда Ст[епана] Вас[ильевича] уже не было в живых, Училище и хор были ликвидированы, а библиотека старинных церковно-певческих рукописей была, по слухам, свалена в подвалы Моск[овского] Исторического музея...
Советую Вам проверить это сообщение в Моск[овском] Народном Комиссариате по просвещению (Москва, Чистые пруды, Наркомпрос). Если оно верно, то милости просим к нам в Москву. Здесь Вы найдете громадный материал по интересующим Вас вопросам и поведаете миру о проделанной колоссальной работе Ст[епана] Вас[ильевича] Смоленского, моего незабвенного дорогого учителя-друга.
Кстати, свою книгу - за заботы о которой бесконечно Вам благодарен - я решил посвятить его памяти. Посвящение должно гласить так: "Незабвенной памяти дорогого учителя-друга Степана Васильевича Смоленского". Посвящение же памяти П.А.Петрова прошу Вас перенести с книги на "Руководство хорового певца". <...>
Сердечно любящий Вас П.Чесноков

20.V.36.

Дорогой Альфред Альфредович.
Наконец-то получил Ваше письмо от 1.V.36. <...> Дело с книгой движется14 <...> Заведующий Муз[ыкальным] Издат[ельством] решительно отказался помещать фугу Березовского в книге... из-за этой фуги, сказал он, Главлит может зарезать всю книгу, и тогда - все пропало. Решил вынуть фугу и словесные ее анализы без замены какой-либо другой15. Пострадает 6-я гл[ава] I части, но что же делать16. У Вас, по-видимому, дело с книгой обстоит еще грустнее. <...>
В Июне выходят из печати мои песни, экземпляр которых незамедлительно перешлю Вам.
Это первое мое выступление в печати за все время революции. Теперь уж не остановлюсь. Буду каждый год выпускать что-либо. За время писания книги я совершенно забыл себя как композитора. Теперь надо восполнять этот пробел. Да и хочется писать!
Летом думаю написать маленькое руководство: "Опыт первоначального обучения нотной грамоте". Тут будет иной, не применявшийся до сих пор принцип. Тут будет три небольших части. Высота (усвоение интервалов без ритма), Ритм (усвоение ритмических явлений без высоты) и Мелодия (соединение изученной высоты с изученным ритмом). И только - До-маж[ор] и ля-мин[ор], ибо все До-мажорное остается таковым же и в Ре-мажоре. Изучая каждый элемент мелодии в отдельности, я, как мне кажется, значительно облегчу процесс усвоения нотной грамоты. <...>
Благословляете раба Божия Павла на сей труд?
Попробую, а там видно будет. Вначале будут, конечно, ругаться, а лет через 20, может быть, и напечатают.
Ну, а пока, дорогой Альфред Альфредович, желаю Вам доброго здоровья, душевного спокойствия и полного успеха в Ваших добрых делах.
Спешите всегда и непрестанно, но... как можно медленнее, и не забывайте Вашего искреннего и сердечно любящего Вас друга П.Чеснокова




1Тевосян А.Т. "...Искренно преданный Вам А.Сван" (Письма Альфреда Свана к Павлу Чеснокову) // Советская музыка. 1991. № 7. С.98-106.
2Черновик - в архиве П.Г.Чеснокова (ГЦММК, Ф.35, ед.хр.41). Все остальные письма П.Г.Чеснокова печатаются по ксерокопиям, полученным из Библиотеки Университета штата Вирджиния, США (10093, ВОХ № 2). Автор публикации пользуется случаем выразить благодарность своему другу, американскому пианисту В.Сковилу (W.Scoville), который способствовал их получению.
3Получив эти хоры, Сван написал: "Мы все Вам приносим глубокую благодарность за переписанные Вами и присланные нам Ваши сочинения, будем их хранить и исполнять и смотреть на них, как на непосредственную связь нашу с автором, который нам уже доставил и продолжает доставлять много радости" (письмо от 23 ноября 1933 г.).
4Эта проблема затрагивалась Чесноковым и в переписке с братом Александром, который еще в декабре 1931 года написал ему: "...желаешь, я твою книгу из аполитичной сделаю политической, только пришли мне заглавия глав и их тезисы и разреши сделать предисловие". (См.: "Милый мой Пашенька". Письма А.Чеснокова брату Павлу из Парижа / Вступительная статья, публикация и комментарии А.Т.Тевосяна // Музыкальная академия. 1993. № 3. С.207.)
5Можно предположить, что П.Г.Чесноков несколько драматизировал ситуацию, чтобы подстегнуть американское издание своей книги. Известие очень встревожило Свана ("...то, что Вы пишете, это меня действительно беспокоит, - писал он 6 ноября 1934 года. - Вы говорите, что сданы в печать 3 главы. Что же это Ваши мысли под чужим соусом? И что же это за бездарность! А жульство все равно рано или поздно обнаружится, так что не огорчайтесь чересчур из-за этого"), но на судьбе книги никак не сказалось.
6В свою бытность в России Сван имел возможность познакомиться с искусством выдающихся российских хоров. Поэтому рассказ Чеснокова о концертах Вестминстерского хора буквально ошеломил его: "Как-то даже жутко становится от Вашего сообщения, что американский хор встряхнул и пристыдил москвичей. Действительно, что касается репертуара, то здесь сейчас уровень очень высок, но как же насчет голосов, музыкальности, неистовства русских певцов!" (письмо от 6 ноября 1934 г.).
7К письму А.Свана от 11 июня 1934 года были приложены две фотографии: его собственная с дарственной надписью и группы свановского хора.
8Рассказ Чеснокова о вероломном друге Свана не удивил: "То, что Вы пишете о Вашем бывшем друге, за спиной проделывающем всякие гадости, то это, конечно, встречается везде, и скорбеть об этом чересчур не следует. Меня жизнь научила в прекрасные чувства, высказанные на словах, не верить. Только поступки могут меня убедить, что данный человек искренен и что на него можно во всем положиться" (письмо от 19 декабря 1934 г.).
9Это ответ на просьбу Свана: "Напишите, когда будет время и охота, о своей жизни, главным образом в прошлом. Все, что мне известно о Вас из Ваших писем и от знавших Вас людей, я добросовестно сообщаю своему хору, так что мои молодые певцы и певицы кое-что уже знают о Вас. Особенно их удивило, что Вы Херувимскую написали в 18 лет" (письмо от 6 ноября 1934 г.).
10Это письмо, если не считать небольших разночтений, соответствует известному нам черновику (ГЦММК. Ф.36, ед.хр.40).
11А.Сван находился в Европе с июня 1935 до сентября 1936 года. "Оторвался я от хора своего и оркестра, - писал он, - чтобы приготовить для печати на английск[ом] языке несколько работ по русской музыке, важнейшая из которых посвящена духовной музыке. <...> Назревает огромный интерес к песнопениям восточных церквей. <...> Вот я и должен внести свою лепту в это дело - поэтому испросил себе отпуск и скитаюсь по Европе, завязывая связи со всеми работающими в том же направлении (письмо от 25 октября 1935 г.).
12Сван писал: "Говорят, что Дэвисон болен и ушел в отставку. У него сахарная болезнь. Это был благороднейший и самозабвенный работник на пользу музыки". Дэвисон Арчибальд Томпсон (1883-1961) - американский хоровой дирижер, органист, композитор и педагог. Окончил Гарвардский университет (1906 - бакалавр, 1907 - магистр). В 1911 году организовал хор Гарвардского университета, где был профессором хоровой музыки. Автор переложения для мужского хора одного из сочинений П.Чеснокова.
13В публикации М.Велимировича приводится это письмо П.Чеснокова, датированное 18 января 1935 года.
14Книга была издана в 1940 году. В работе М.Велимировича воспроизведена обложка с дарственной надписью: "Глубокоуважаемому профессору Альфреду Альфредовичу Свану - на добрую память - от сердечно преданного автора. П.Чесноков. 25.Х.40".
15Фуга "Да постыдятся и исчезнут оклеветающие душу мою" взята из финала концерта М.Березовского "Не отвержи мене во время старости". Проблема заключалась в невозможности в те годы опубликовать сочинение, написанное на духовный текст. Даже в вышедшем в 1961 году третьем издании фуга М.Березовского приводится без текста.
16"Если пожелаете, то я летом, в свободное время, составлю и пошлю Вам полное описание книги после моей последней редакции. Дело в том, что книга приняла несколько иную форму ("трехчастную"), из книги выпало 93 стр., кой-что изменено и сокращено и т.д." - Прим. П.Г.Чесноко